Использовать по максимуму труд работника, предоставляя ему минимум социальных гарантий, - такова, увы, основная установка большинства работодателей. Реализации этой цели служит множество средств, и одно из них - сокрытие от посторонних глаз факта существования трудовых отношений.
Необходимость усиления борьбы с этим явлением назрела давно, и в конце прошлого года соответствующие инициативы получили законодательное оформление - 28 декабря 2013 г. был принят Федеральный закон N 421-ФЗ, внесший ряд изменений в Трудовой кодекс РФ. Однако тектонических сдвигов в сложившейся судебной практике не предвидится.
Контрагент как профессия
Трудовое право призвано ограждать работника от чрезмерной эксплуатации. Выводов из этого постулата может быть несколько, и один из них давно и крепко был усвоен многими работодателями: нет работника - нет и проблем с трудовым законодательством. А для того чтобы пришедший устраиваться на работу человек не приобрел "опасного" статуса, используется весьма нехитрая комбинация: отношения предлагается скрепить не трудовым договором, а каким-нибудь гражданско-правовым - например, о выполнении работ или оказании услуг. В результате претендент на должность, скажем, водителя после успешного собеседования оказывается всего лишь исполнителем, обязавшимся выполнять работы по управлению вверенным ему транспортным средством.
Общение не с работником, а с таким вот контрагентом для работодателя куда приятнее: можно не предоставлять отпуска, не оплачивать периоды временной нетрудоспособности и дни простоя, не соблюдать правила о нормировании времени труда и т.п. Этот перечень можно продолжать достаточно долго.
При большом желании в схеме "работник-контрагент" можно обнаружить и некоторые минусы, но всерьез принимать их в расчет вряд ли стоит: нет смысла переживать, например, из-за того, что на исполнителя по гражданско-правовому договору нельзя наложить дисциплинарное взыскание, если оформленному таким образом сотруднику всегда можно указать на дверь. К тому же сам он чаще всего об уязвимости своего положения прекрасно осведомлен, что уже само по себе является неплохим стимулом для максимально добросовестного выполнения трудовых обязанностей.
Если принять во внимание еще и тот факт, что оформление с сотрудником гражданско-правового договора позволяет компании экономить на страховых платежах, то становится понятно, почему профессия "контрагент" приобрела столь широкую популярность. И это несмотря на то, что в трудовом законодательстве уже много лет действует запрет на подмену трудового договора гражданско-правовым.
До последнего времени, правда, запрет этот не был сформулирован явным образом: соответствующее правило ограничивалось тем, что обязывало суд при рассмотрении дел применять к трудовым отношениям, урегулированным гражданско-правовым договором, нормы трудового законодательства.
Видимо, решив, что запрет неэффективен, поскольку не вполне понятен "простому работодателю", законодатель сформулировал его более категорично: Трудовой кодекс РФ был дополнен нормой, установившей, что заключение гражданско-правовых договоров, фактически регулирующих трудовые отношения, не допускается. Кроме этого, в скорректированном виде продолжило свое действие и уже упомянутое правило о том, какому законодательству следует отдавать предпочтение в случае обнаружения подмены трудового договора гражданско-правовым.
Приказано работником не считать
Предпринятая попытка еще раз объяснить, что из работника контрагента делать не надо, конечно, не может не радовать. Смущает другое - вряд ли новые формулировки окажутся действеннее прежних, ведь ключевую проблему они не затрагивают. Дело в том, что во многих случаях распознать трудовые отношения под гражданско-правовыми "одеждами" довольно сложно, поскольку действующее законодательство не содержит для этого достаточных и понятных критериев. Как правило, установить это можно, только сложив непростую мозаику из разнородных фактов, что под силу, увы, не каждому судье: одним не достает квалификации, другим - элементарного здравого смысла.
В результате судебное рассмотрение вопроса, была ли подмена трудового договора гражданско-правовым, нередко напоминает фарс: все сводится к выяснению того, велась ли на "работника-контрагента" какая-либо кадровая документация, и если следов таковой не обнаруживается, то центральным элементом судебного решения становится примерно такой пассаж: "...Из материалов дела и пояснений сторон следует, что приказы о приеме истца на работу и увольнении не издавались, с правилами внутреннего трудового распорядка его не знакомили, трудовая книжка ему не оформлялась...". И договор так и остается гражданско-правовым, а истец - исполнителем.
Сложно сказать, действительно ли суды считают, что таким образом можно выявить сущность сложившихся между спорящими сторонами отношений, или она их попросту не интересует, но понятно, что сколь-нибудь грамотный работодатель оформлять кадровые документы на сотрудника-исполнителя не будет, тем более в случае, когда трудовые отношения намеренно скрываются.
На недопустимость сугубого формализма при оценке "гражданско-трудовых" договоров Конституционный Суд РФ обращал внимание еще в 2009 году, однако с тех пор мало что изменилось. Не способны решить эту проблему и внесенные изменения: судам, считавшим, что без кадровых бумажек истец - не работник, предпринятая реформа делать этого никоим образом не препятствует.
Справедливости ради надо сказать, что для облегчения работнику-исполнителю доказывания своего истинного статуса кое-что сделано все-таки было. Теперь суд, рассматривая дело о признании возникших из гражданско-правового договора отношений трудовыми, все неустранимые сомнения должен толковать в пользу наличия трудовых отношений. Но как быть, если суд не сомневается в том, что отсутствия приказа о приеме на работу и записи в трудовой книжке вполне достаточно, чтобы не признавать в исполнителе работника?
Конечно, описанную проблему не стоит преувеличивать - грамотных и добросовестных судей у нас немало. Кроме этого, некомпетентность отдельных представителей судейского сообщества - еще не повод для превращения закона в методическое пособие. Но тогда получается, что указанные нововведения служат лишь стилистически-косметическим целям, поскольку судьям, не склонным либеральничать с находчивыми работодателями, для защиты прав работников-исполнителей и прежнего законодательства вполне хватало.
Откройте, к вам трудинспектор!
Менталитет российского работника, к сожалению, таков, что факт заключения "не того" договора не волнует его до тех пор, пока не испортятся отношения с начальством или не начнутся перебои с зарплатой. Поэтому проблемы с "гражданско-трудовыми" договорами у работодателей чаще возникают не из-за "сутяжных работников", а по результатам проверок полноты начисления страховых взносов, проводимых инспекторами Фонда социального страхования.
Теперь беспокоить работодателей по поводу переквалификации договоров, не выдержавших "тест на притворность", смогут и специалисты Гострудинспекции. Однако проблема судебного формализма может сказаться и здесь - ведь предписание трудинспектора заключить с работником-исполнителем трудовой договор работодатель вправе обжаловать в суд.
Но даже с учетом этой "ложки дегтя" нельзя не признать, что расширение полномочий Гострудинспекции - новость для работодателей неприятная, и она способна заставить их еще раз взвесить все "за" и "против", прежде чем предлагать претенденту на трудоустройство обойтись гражданско-правовым договором. Затевать судебную тяжбу с Гострудинспекцией захочет не всякий работодатель, к тому же всем хорошо известно, что характер у судебной практики весьма изменчив, поэтому выстраивание позиции на ее посулах чревато непредсказуемыми последствиями.
Мы так не договаривались!
Трудовые отношения, разряженные для неузнаваемости в неподобающее платье, - не единственное, что практикуется для ухода от запретов и ограничений, установленных трудовым законодательством. Немалое число работодателей отношения с работником не оформляют вообще, ограничиваясь устными договоренностями о том, что, где и как тот должен делать и сколько ему за это будет причитаться. При этом, пока все идет гладко, выгодоприобретателем от такой схемы может быть и работник - ведь теневая занятость, кроме прочего, подразумевает и зарплату "в конверте", что может быть весьма небесполезно для тех работников, которые не стремятся к раскрытию своих реальных доходов (например, из-за угрозы лишиться каких-либо социальных выплат или нежелания баловать бывшую супругу хорошими алиментами).
Для противодействия подобным вариантам сокрытия трудовых отношений в законе есть норма о фактическом допущении к работе. Под этим понимаются ситуации, когда в письменной форме трудовой договор не оформлен, но с разрешения должностного лица компании-работодателя работник приступил к выполнению своих трудовых обязанностей. При этом главное здесь то, что фактическое допущение к работе, наряду с заключением трудового договора, является основанием для возникновения трудовых отношений.
Однако работоспособность и этого правила зависит от того, в каких условиях работнику придется доказывать, что на предприятие он приходил не за тем, чтобы пообщаться со своим старым знакомым. При этом упование на то, что отсутствие кадровых документов в таких делах - факт само собой разумеющийся и судей слишком интересовать не должен, может подвести и на этот раз: формализм, увы, нередко проявляется и при рассмотрении споров о том, имело ли на самом деле место фактическое допущение к работе.
Доходит до абсурда: суды благосклонно принимают в качестве обоснования того, что истец не мог работать на указываемой им должности, ссылку на отсутствие таковой в штатном расписании ответчика. Избыточное доверие к бумаготворчеству может обернуться и курьезом: как-то суд при исследовании штатного расписания не обнаружил в нем и должности работника, представлявшего интересы компании-работодателя.
Если добавить к сказанному еще и то, что отдельные суды отвергают в качестве доказательств фактического допущения к работе показания свидетелей - ведь кадровые-то документы они, понятно, не читали, - то оценка защищенности прав неоформленного работника вряд ли будет дотягивать даже до уровня "удовлетворительно".
Между тем законодатель всего этого не учитывает, сосредоточившись на других проблемах.
Из обстановки не явствует
Не всякий допуск к работе влечет возникновение трудовых отношений: требуется, чтобы все происходило с ведома или по поручению самого работодателя или его представителя. При этом важно иметь в виду одну существенную закавыку - представитель должен быть "правильным".
До недавнего времени уточнение по поводу представителя имелось лишь в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", а не в законе. "Правильным" представителем, по мнению Пленума, может быть только такое должностное лицо работодателя, которое уставом организации, ее локальными актами или трудовым договором наделено полномочиями по найму работников.
Представить себе, что слесарь (охранник, продавец и т.п.), договорившийся о трудоустройстве с начальником цеха (производства, отдела и т.п.), начнет запрашивать какие-то бумаги о полномочиях, довольно трудно. Однако совсем не трудно понять, какие перспективы открывает перед работодателями такой взгляд на "правильного" представителя.
Надлежащим представителем является руководитель организации, однако доказать, что он "обо всем ведал", можно, только если речь идет об очень небольшом коллективе. В случаях же, когда штатная численность предприятия значительна, ссылка на допуск к работе неуполномоченным на это лицом является действенным средством для того, чтобы поставить жирный крест на попытках неоформленного работника подтвердить свой статус.
Правда, несправедливость такого подхода иногда все-таки не оставляла судей равнодушными. Гражданский кодекс РФ содержит норму, в соответствии с которой полномочие может явствовать из обстановки, в которой действует представитель. Это-то положение и применяли отдельные судьи, вставая на защиту интересов работника.
Теперь подобное вольнодумство, видимо, будет считаться ересью: уточнение о должных полномочиях представителя получило "прописку" в Трудовом кодексе РФ.
Но есть для работников и хорошие новости. Отныне фактическое допущение к работе неуполномоченным на это лицом - административное правонарушение.
Кроме того, решен и весьма чувствительный вопрос о судьбе денежных средств, заработанных неоформленным сотрудником. Примечательно, что до последнего времени трудовое законодательство относилось к этой проблеме совершенно равнодушно, не мешая человеку в полной мере почувствовать гордость за то, что он какое-то время побыл волонтером, - ведь если представитель является ненадлежащим, то компания-работодатель вроде бы никому ничего и не должна. С этого года платить по счетам придется: работодатель, в интересах которого была выполнена работа, рассчитаться с несостоявшимся сотрудником должен в любом случае - хотя бы тот был допущен к работе и неуполномоченным лицом.
Прозрачный намек
Практика не раз подтверждала, что введение запретов и ограничений, не подкрепленных ничем, кроме строгости формулировок и жесткости санкций, - занятие не особенно продуктивное. Так, мало кому известно, что отказ в приеме на работу или увольнение женщины по мотивам ее беременности или наличия у нее маленьких детей - дело уголовно наказуемое. Норма эта фактически не применяется, и всем понятно, что происходит это не из-за отсутствия у нас проблем с трудоустройством беременных женщин и молодых мам.
С мерами, направленными на выявление скрываемых трудовых отношений, дела обстоят, конечно, не так плохо. В руках внимательного и добросовестного судьи они являются достаточно эффективным средством для борьбы с работодателями, предпочитающими иметь дело с "контрагентами" и "волонтерами". Вот только проблема в том, что выбирать судью работник не может. Расширение полномочий Гострудинспекции и решение вопроса с оплатой труда "волонтера поневоле", безусловно, заслуживают одобрения, но ничего, что позволило бы снизить остроту ключевой проблемы, к сожалению, сделано не было. Административная ответственность за сокрытие трудовых отношений - даже с учетом того, что со следующего года она будет усилена, - в таких условиях малоэффективна: и не такие штрафы не работают, когда есть неплохой шанс избежать наказания и об этом хорошо известно.
Но как бы то ни было, в целом зимние законодательные инициативы все-таки являются недвусмысленным сигналом работодателям о том, что наличие большого числа работников-"невидимок" власти не нравится и она намерена усилить борьбу с этим явлением.
Кстати, почин был поддержан и Верховным Судом РФ. В одном из своих недавних определений (от 24.01.2014 N 18-КГ13-145) высшая судебная инстанция разъяснила, что само по себе отсутствие трудового договора, приказов о приеме на работу и увольнении, а также соответствующей должности в штатном расписании не исключает возможности признания отношений трудовыми.
Последует ли за "желтой карточкой" красная?