Подлинно цивилистический подход к гражданско-правовым отношениям подразумевает максимальную свободу договора.
Многие адвокатские образования, участвовавшие в конкурсах на право предоставлять юридическую поддержку корпорациям с участием государства или естественных монополий, знают, что, несмотря на заявленный равный доступ, побеждает чаще всего тот, кто должен победить по мнению устроителя, а если побеждает другой, то не получает того, на что вправе рассчитывать. Однако недавно в этой практике наметился поворот к лучшему, о чем свидетельствует дело, ответчиком по которому выступал "Сбербанк России".
Столкновение подходов
Весной 2013 г. ОАО "Сбербанк России" объявило конкурс на право заключения договора об оказании юридических услуг с максимальной стоимостью 10 млн. рублей. Сформированной банком конкурсной комиссией к борьбе за право заключить договор были допущены 9 фирм, победителем конкурса Сбербанк признал ООО "Коллекторское агентство ИНТЕЛЛЕКТ-С", однако стал уклоняться от заключения договора с ним, в связи с чем последний обратился в Арбитражный суд г. Москвы с иском о понуждении к заключению договора.
Поскольку отрицать факт проведения конкурса и выигрыша его истцом было бессмысленно, ответчик избрал несколько оригинальную тактику: просил отказать в удовлетворении иска ввиду того, что в предложенном для заключения тексте договора отсутствует его главное существенное условие - его предмет. Следовательно, по логике ответчика, к заключению такого договора невозможно понудить.
Действительно, при проведении конкурса условие о предмете будущего договора с победителем было сформулировано более чем туманно: "юридическое сопровождение одиннадцати процедур банкротства". Не были указаны ни пределы такого сопровождения (а ведь объем услуг в рамках, например, простого включения в реестр требований кредиторов существенно отличается от объема услуг при активном участии в банкротстве - оспаривании сделок, заявлении возражений против требований других кредиторов, спорах с арбитражным управляющим), ни конкретные дела о банкротстве.
Однако такая позиция демонстрировала внутреннее противоречие в действиях ответчика: согласившись с ней, следовало бы признать, что Сбербанк проводит беспредметные конкурсы, т.е. усомниться в его добросовестности. Конечно, в силу задержки с принятием изменений в ГК РФ, регламентирующих поведение сторон на стадии заключения договора, действующему законодательству неизвестны пока правила об ответственности сторон за ведение заведомо беспредметных переговоров, однако даже сегодня этот аргумент может быть легко парирован с помощью доктрины непротиворечивого поведения, поддерживаемой ВАС РФ с опорой на ст. 10 ГК РФ.
Более того, в данном случае представилась прекрасная возможность применить те новейшие концепции, которые разработаны и закреплены в судебной практике в целях защиты добросовестных участников оборота. В частности, руководствуясь общим посылом максимальной свободы договора, который задан не опубликованным еще на момент вынесения решения, но уже принятым Пленумом ВАС РФ постановлением от 14 марта 2014 г. N 16 "О свободе договора и ее пределах", можно сказать, что даже столь широкое определение предмета будущего договора, вполне позволяя выявить волю сторон, а именно - волю на сопровождение за оговоренную плату любых 11 процедур банкротства с совершением всех необходимых для этого юридических действий, дает возможность считать условие о предмете согласованным.
Будущее гражданское законодательство, отраженное в проекте изменений ГК РФ, прямо предусматривает возможность заключения рамочных договоров (ст. 429.1 проекта изменений ГК РФ), согласование условий которых происходит в несколько этапов: сначала в части общих условий договора, а затем - отдельных, дополняющих ранее согласованные. Пока же эти изменения не внесены, регулирование рамочных договоров осуществляется средствами судебной практики, в частности п. 9 новейшего Обзора судебной практики по вопросам, связанным с признанием договоров незаключенными (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25 февраля 2014 г. N 165).
Таким образом, в данном деле можно видеть столкновение двух подходов к договорному праву. Один, формалистический, явно противоречит духу гражданского права, в частности принципам добросовестности, разумного и уважительного к контрагенту поведения в ходе заключения договора. Другой основан на судебном толковании существующих норм права, доктринальных предложениях по их усовершенствованию, закрепленных, например, в Концепции совершенствования общих положений обязательственного права России (протокол Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 26 января 2009 г. N 66), и положениях будущего законодательства, отражающего реально существующие и требующие своего урегулирования отношения.
Разрешение спора
Борьбу этих начал можно проследить и во всех дальнейших доводах сторон. Так, несмотря на достаточность для заключения договора даже широких и общих условий, истец доказывал, что произошло и их уточнение, а именно - те самые 11 дел о банкротстве, юридическое сопровождение которых было указано как будущий предмет договора, были названы заказчиком и фактически переданы в работу.
Возражения ответчика были заявлены в двух направлениях. Дела о банкротстве были переданы неуполномоченным лицом и вообще не в письменной форме - "всего лишь" в виде переписки по электронной почте. При этом истцу предстояло преодолеть общее настороженное отношение судов к документам в электронной форме. В данном деле суд продемонстрировал готовность идти навстречу современным отношениям, приняв указанную переписку в качестве доказательства.
Ответчик утверждал, что отправитель этих электронных писем не имел полномочий на заключение договоров от имени Сбербанка. Произошло, опять же, столкновение формального понимания полномочий и - в данном случае уже давно закрепленного в законе - института полномочий из обстановки. Истцу удалось доказать, что отправитель электронных писем - это лицо, указанное организатором конкурса в качестве контактного лица и участвовавшее в судебных процессах от имени заказчика. Суд согласился с наличием полномочий, следующих из обстановки, и отказался от использования формального признака формальных полномочий, следующих из доверенности либо из корпоративных решений.
На этом фоне уж совсем несущественными выглядели возражения ответчика относительно того, что согласование существенного условия - тех самых 11 дел о банкротстве, передаваемых на аутсорсинг, - должно было произойти до заключения договора. Давно уже сложилась устойчивая судебная практика, которая признает надлежащим согласование условий договора в ходе его исполнения.
Так, в абз. 4 п. 2 постановления Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. N 54 "О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем" указано, что условие о предмете договора считается согласованным даже тогда, когда он согласован в акте приема-передачи, т.е. при исполнении договора. Аналогично для договоров аренды в п. 15 постановления Пленума ВАС РФ от 17 ноября 2011 г. N 73 "Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды" установлено, что условие о предмете считается согласованным, если его можно установить из последующих отношений сторон. Существенное для договоров подряда условие о сроке выполнения работ также считается согласованным, если оно не было указано в договоре, но в ходе исполнения договора неопределенность срока была устранена (постановление Президиума ВАС РФ от 18 мая 2010 г. N 1404/10). Более того, один из представителей истца сам принял непосредственное участие в закреплении этой практики - при рассмотрении Президиумом ВАС РФ дела N 9457/13 (постановление от 5 ноября 2013 г).
Резюмируя сказанное, можно заметить, что самой яркой особенностью данного дела стало столкновение старых и новых подходов к применению и толкованию права. Если ответчик стоял на старых, происходящих из неразвитого и зарегулированного оборота советского времени формальных посылках, уместных, может быть, в административном или уголовном праве, то истец защищал подлинно цивилистическое воззрение на гражданско-правовые отношения как на отношения свободные, складывающиеся, в принципе, помимо государственного регулирования и попадающие в его сферу лишь постольку, поскольку требуется их защита, как на отношения, основанные, как это прямо указано в ст. 1 ГК РФ, на началах свободы и добросовестности.